Старший следователь следственного отдела МВД России по Альметьевскому району лейтенант юстиции дал интервью редакции газеты "Знамя труда"

– Сколько лет вы работаете в этой сфере?

– На данный момент три года, в Альметьевске – три месяца.

– Работать следователем – это мечта вашего детства или вы мечтали о другой профессии? Как начиналась ваша карьера?

– Мечтал быть адвокатом. Мне преподаватели говорили, что из меня выйдет плохой следователь, потому что всегда встаю на позицию защиты. Однако получилось так, что у меня супруга – следователь, это была ее мечта, она меня и позвала попробовать. Здесь я смог прочувствовать уголовный процесс как таковой, где следователь – ключевая фигура.

Есть даже такое высказывание: «Следователь – это судья, снизошедший со своей скамьи для расследования уголовного дела».

– Что больше всего запомнилось из первых дней службы?

– Первое дежурство, я тогда работал около недели. Преступление относилось с 111 статье Уголовного кодекса – нанесли ножевой удар дедушке. Мы с начальником экспертной службы выехали на место преступления, и он меня учил, как нужно описывать, оформлять. Мы установили личность подозреваемого, а на задержании у меня было полное непонимание, как это сделать. Сложность первого времени мне и запомнилась больше всего, это сейчас я с закрытыми глазами могу составить любой протокол.

– Насколько сложна работа следователя? Какие трудности приходится преодолевать?

– Работа очень сложная. Следователь не спит ночами, у него нет выходных. Вся мозговая деятельность направлена на работу. Она, конечно, очень интересная. При принятии каждого решения нужно заполнить огромное количество документов, карточек для суда, прокуратуры и так далее. Большое количество документации оказывает сильное давление, затмевается понятие процессуальной независимости. Следователь становится фиксатором и статистом. Это проблема многих профессий сегодня.

Редко вижу родных, своего ребенка. Мне не хватает общения с ними, я не хочу упустить моменты его взросления.

Выезды на место преступления, разговоры с потерпевшими – это огромное количество судеб, узнавая которые ты выносишь определенные уроки. Есть, конечно, и неприятные моменты: общение с преступниками, трупы.

– Вашу работу можно назвать эмоциональной?

– Безусловно. Приходят люди, плачут, теряют сознание. Сейчас повальное мошенничество. Приходила женщина, у которой похитили 500 тысяч. И когда ты начинаешь объяснять, какая это сложная процедура, тяжелая раскрываемость, чтобы не обнадеживать человека, чтоб он не ждал эти деньги, им часто становится плохо. А воруют чаще всего у женщин и пенсионеров. Это же все откладывается в душе.

Как-то раз было дело по вовлечению в проституцию. Две женщины продавали девушку-сироту. Ко мне на допрос пришел ее друг, который вытащил ее из этого, скажем так, бизнеса. В это время в моем кабинете сидел еще один следователь, женщина, она плакала в течении нашего разговора.

– Один день из жизни следователя. Какой он у вас?

– Просыпаюсь, самое позднее, в шесть утра (могу и в три ночи на работу приехать), отвожу ребенка в детский сад, приезжаю на работу и составляю план. У нас нехватка кадров, и на плечи ложится большая нагрузка. Однажды вышел такой разговор с прокурором. Я ему сказал: «Вы знаете, чтобы стать нормальным следователем, нужно проработать пять лет». На что он ответил: «Нет, следователем нужно родиться». Это правда. В наших руках судьбы людей, что накладывает огромную ответственность. Например, ПДН, если не отслеживать неблагополучные семьи, могут пострадать дети.

Однажды я выехал на место происшествия, там бабушка заявила о краже. По соседству гуляли дети в грязной одежде, собирали бутылки, окурки, играли с мусором. Я не мог пройти мимо, пошел разговаривать с этим человеком, который называет себя отцом.

Хочу сказать, что каждый день очень насыщен событиями: очные ставки, допросы, подобные случаи.

Подробности читайте в газете "Знамя труда".