Альметьевский театр показал «Магазин» на «Золотой маске»

Публика Театра Наций встретила татарский драматический дважды: 20 марта в качестве обладателя гран-при фестиваля «Театров малых городов России» и 21 марта как номинанта конкурса.

Альметьевцы борются за награды Маски в четырех номинациях: «спектакль малой формы», «работа режиссера» (Эдуард Шахов), «работа драматурга» (Олжас Жанайдаров), актрисам Мадине Гайнуллиной и Диляре Ибатуллиной предстоит соперничать и друг с другом – за лучшую женскую роль. Спектакль получает высокие оценки и восторженные отзывы. Успех работы обсуждают на центральных каналах страны. Альметьевск – взбудоражил театральную Россию и, несмотря на предстоящее решении жюри, надолго запомнится зрителям. «Возможно, не все награды еще собраны!», – заметил в своем сюжете ведущий телеканала «Культура». Сомневаться не приходится, как оказалось, равнодушных к «Магазину» нет. Об итогах борьбы узнаем в середине апреля, а пока послушаем мнение столичных критиков.

Лариса Каневская:

– 20 марта немногочисленные счастливчики смогли увидеть спектакль-победитель XV Фестиваля театров малых городов России. Немногочисленные – только потому, что спектакль малой формы был представлен на малой сцене Театре Наций.

Спектакль «Магазин» Альметьевского татарского государственного драматического театра поразил меня дважды. Еще в июне во время фестиваля сразу было понятно, что эту историю невозможно будет забыть.

Огромной силы и жесткости (по следам реальных событий) драматургический материал Олжаса Жанайдарова, пронзительные актерские работы Мадины Гайнуллиной и Диляры Ибатуллиной, точная режиссура Эдуарда Шахова и ювелирное пластическое решение Алины Мустаевой – все это не отпускало почти год и сегодня не потерялось на знаменитой столичной сцене Театра Наций.

Все полтора часа, что длилось действо, зрители, не шелохнувшись, всматривались и вслушивались в происходящее на сцене. Актрисы играли на татарском, текст на русском языке дублировала директор альметьевского театра Фарида Исмагилова.

Героини пьесы – две женщины-казашки, приехавшие в разное время в Москву на заработки. Хозяйка магазина уже давно прошла свое чистилище, прежде чем сумела организовать в столице свой маленький бизнес. Теперь она сама превратила в ад жизнь тех несчастных, которые попали к ней в настоящее рабство.

Ужасы, насилие и страх этой документальной истории переданы так реалистично и пластически выразительно, что порой становилось страшно за актрис. Но спектакль не оставляет «чернушного» впечатления, не спускается на уровень криминальной бытовухи, а, скорее, поднимается до уровня высокой трагедии, притчи – вне времени и вне национальности.

Весь вечер я думала о том, что в нынешнем театральном столичном сезоне я не испытала сильнее тех эмоций, что получила на спектакле маленького провинциального театра, своим искусством героически прославляющий незнакомый пока еще большинству москвичей город Альметьевск.

Анна Степанова:

– Поздравляю альметьевский театр с блестящей, по-настоящему золотомасочной работой, а его директора Фариду Исмагилову, рискнувшую взять в репертуар такой непривычный для республики тяжелый и сложный материал, поздравляю вдвойне и преисполнена уважения к ее отваге.

История о том, как казашка, хозяйка маленького московского магазинчика, устроила в нем чистый концлагерь для своих соотечественниц под прикрытием всевозможных столичных «крыш», как ни дико это писать, обрела в спектакле режиссера Шахова пряную, восточную, эстетскую форму.

На пустой сцене четыре деревянных магазинных ящика, чуть в глубине – небольшой задник из таких же светлых деревянных дощечек, и это все. Зато черные с красными вкраплениями костюмы у хозяйки магазина и ее рабыни очень стильные в своем лаконизме, пластика актрис абсолютно небытовая, наоборот, подчеркнуто инфернальная, а все драки и изуверства решены чисто хореографически.

Замечательный дуэт двух прекрасных и не щадящих себя актрис Мадины Гайнуллиной и Диляры Ибатуллиной. В финале, когда закончился этот мучительный спектакль, они обнялись как люди, вместе пережившие тяжкое испытание, и это было действительно так.

Жаль только, что под конец режиссер некрасиво раздел одну из актрис до некрасивого белья, да еще расписал ее тело какими-то полосками и цифрами. Но больше и придраться мне в спектакле не к чему.

Зато сама пьеса Олжаса Жанайдарова, оказавшаяся вместе с режиссером и актрисами в числе номинантов, никакого восторга во мне не произвела, как и его «Джут», показанный в прошлом году в постановке Айрата Абушахманова на «Маске плюс». Почти до финала она состоит из монотонного нагнетания ужасных ужасов, любовно нагромождаемых автором друг на друга при полном отсутствии драматургических событий. Через какое-то время мозг перестает на это реагировать и оживляется только после того, как хозяйка с особой изобретательностью в очередной раз так изувечила свою рабыню-продавщицу, что проснулась надежда на долгожданное убийство казахской Салтычихи взбунтовавшейся жертвой. Но нет, та не бунтует, а молится. Немедленно Аллах посылает в ответ ей скинхедов, которые и убивают злодейку. Скинхеды как Deus ex machina – сильный финал, что и говорить. Драматург рассказал, что это документальная история, и я припоминаю, что о ней много писали в свое время. Но смысл ее в пьесе за рамки единичной жути так, увы, и не вышел.

Театр же превратил все это в завораживающий поединок двух сильных женщин, их битву за жизнь, но весь спектакль мне казалось, что замечательной Диляре Ибатуллиной тесновато было в роли овцы, покорно бредущей на заклание– та девушкиа которую сыграла она в спектакле, давным-давно зарезала бы хозяйку и сожгла ее чертов магазин, очистив мир хотя бы от этой скверны.

Олег Лапшин:

– Так до сего дня складывалась для меня Маска, что если в каких-то привозных спектаклях были замечательно сыгранные роли, то исключительно мужские. Но вот сегодня наблюдал изумительную Мадину Гайнуллину. И теперь она входит в мою личную тройку главных претенденток (а, за одним исключением, видел уже всех) на награду.

Сама история начинается как социальный театр. Чуть ли не вербатим, основанный на реальной истории, когда хозяева одного из московских магазинов держали среднеазиатских гастарбайтеров в натуральном рабстве. Но проходит некоторое время, и ты понимаешь, что нет уже никакого социального театра. Равно как нет и вербатима, и проблемы прав гастарбайтеров. Спектакль меняется совершенно. Нарастающая телесность, сгущение ужаса (но не ради чернухи), формализация и ритуальность отношений палач-жертва, пластика заменяющая психологизм приводят к тому, что перед зрителями разворачивается Республика Сало или сколько-то там дней Содома со скинхедами вместо партизан в финале. И в этом, пожалуй, уязвимое место спектакля. Не в самом превращении, а в том, что оно происходит слишком поздно, ты не успеваешь осознать в полной мере эту смену. Задним числом начинаешь вычитывать те-же четыре круга ада, на которых строился фильм Пазолини. Но все этим задним числом, а ложка дорога к обеду.

Впрочем, Гайнуллина с самого начала играет не проблему современного рабовладения, а зарождение фашизма на пути снизу-вверх, от условной девушки на ресепшене до менеджера года. Поэтому Коран возникает не как символ одиозной религиозности, а потому что нужен же какой-то брендинг личной территории. Ну и вот Коран под рукой, ничем не хуже прочих брендбуков или учебников личностного роста… Здесь все подчинено успеху. Героиня не дает девушкам спать больше двух часов, бодрствует и сама. Бьет их, но совершенно не из личных садистских наклонностей Салтычихи, а потому что должен быть корпоративный порядок любой ценой и трудолюбие превыше всего.

Красивая и женственная Мадина физически преображается совершенно, стальной взгляд воительницы бизнеса, прыжки и кульбиты ниндзя-управленца, мускульная мощь самки леопарда, которая занимает позицию на ветвях, чтобы смотреть на покоренный мир сверху и туда-же затаскивает своих жертв. Никаких мужчин, только родственницы женского клана. И никакой жалости к людям второго сорта (а это собственно почти все) Новый всепобеждающий типаж мира-магазина.